Религия Денег
Дмитрий Неведимов
Религия
Денег или лекарство от рыночной экономики
Все "цивилизованные" страны с развитой рыночной экономикой сталкиваются с одной и той же проблемой.
Их население вымирает. Вымирает не по причине войн, болезней или недостатка еды. Люди вымирают по
собственному желанию. Они отказываются заводить детей и продолжать жизнь. Будь то Европа, Америка
или Япония, везде рынок приводит к одному и тому же результату.
Население лидера свободного мира США сталкивается с еще одной проблемой. Восемь из десяти американцев
являются психически не вполне здоровыми людьми, согласно собственным американским исследованиям.
Эта книга о том, что на самом деле представляет собой рыночная экономика. Если вам нравится рынок,
то понимание его внутренних механизмов поможет вам действовать более эффективно. Если вам не нравится
свободный рынок, вы увидите, с чем мы имеем дело в его лице.
От Автора
Моя основная профессия - прикладной анализ сложных технических, компьютерных и информационных
систем. Чтобы по-настоящему понять, как работает любая сложная система, надо выйти за ее рамки, взглянуть на нее
состороны. Это особенно важно для общественных систем.
На время нашего исследования забудьте о суете и сегодняшнем дне. Представьте, что вы находитесь где-то на облаках,
и с интересом разглядываете то, что происходит далеко внизу на Земле. Читайте эту книгу на свежую голову и на сытый
желудок, поудобнее расположившись на диване.
За пятнадцать лет мне довелось побывать в нескольких совершенно разных обществах. Я видел развитой социализм,
перестройку, дикий капитализм, полугосударственный рынок. Последние пять лет я живу в Канаде, в одной из самых
развитых и самых демократических стран Запада. Здесь я уже застал и период сильного экономического подъема, и
затянувшуюся рецессию.
Всё это время свободный рынок был для меня как бы гипотезой, истинность которой надо было доказать или опровергнуть.
Я побывал студентом и безработным, наемным работником в частной фирме в СНГ и ее руководителем, журналистом и
владельцем собственного бизнеса, сотрудником крупной транснациональной корпорации и американским инвестором.
Чем бы я ни занимался, я старался не только вникнуть в детали, но и посмотреть на всё происходившее глазами
стороннего наблюдателя.
Давайте представим, что в результате реформ в России рано или поздно будет построена демократия западного типа
по образцу той же Канады. Я уже оказался в этом "идеально" возможном будущем.
Когда человек движется вместе с массой, ему трудно заметить изменения, которые происходят постепенно и одновременно
со всеми. В иммиграции людей можно наблюдать, словно группы невольно подопытных, вбрасываемых в непривычную для них
среду, пытающихся изо всех сил приспособиться к новой обстановке.
Поступают люди всех возрастов, полов и ментальностей. Вот - приехавшие год назад; вот - три года назад; вот, что
происходит с теми, кто прожил десять лет. Вот как изменяются дети, подростки, молодые семьи, те, кто приехал после
сорока, пенсионеры. А вот канадцы. Они уже не меняются, они уже достигли той высшей ступени развития человека,
которая называется "цивилизованный потребитель".
Часть моей повседневной работы - вылавливание вирусов, разрушающих компьютерные программы. Постепенно я отследил и
способы насилия над человеческим сознанием. После этого мне удалось освободиться из тисков, которые всё сильнее
сжимает невидимая рука свободного рынка.
Многие выводы, которые сделаны в этой книге, могут показаться вам одновременно очевидными и невероятными. Поэтому
коротко я опишу мои университеты.
Музей науки
Я родился в большом советском городе N. Мои родители и родители моих родителей были врачами. Мое детство было
спокойным и радостным. Зимними вечерами я любил читать, а лето - проводить на даче.
В 1987 году я окончил школу и поступил в институт, на специальность автоматизации управления. В первые годы
перестройки я активно следил за демократической прессой. Но году к 1989-у мне уже совсем не нравилось то,
что происходило в стране. Я перестал тратить время на газеты и телевизор, и сосредоточился на том, что было
действительно интересно - на компьютерах и прикладной науке. Я считал, что главное - иметь практические знания,
приносить пользу своей работой, а политикой пусть занимаются болтуны и бездельники.
Наш институтский курс широко охватывал инженерные и компьютерные предметы: физику, механику, электротехнику и
микроэлектронику, высшую математику, системный анализ, информационные технологии, программирование, экономику
социализма и так далее. Я закончил и военную кафедру, со специализацией в мобильной связи. Мы успели в полном
объеме пройти и историю КПСС, и марксизм-ленинизм. Марксизм казался мне не столько неправильным, сколько сильно
устаревшим. Он описывал общество прошлого, которое уже давно не существовало, и общество будущего, которое было
мечтой или утопией.
Мы учились на больших ЭВМ поколения 1960-х годов. Мне хотелось быть впереди прогресса, поэтому уже на втором курсе
я нашел работу в одном из только что возникших научно-технических кооперативов. Деньги меня не интересовали.
Притягивали новейшие персональные компьютеры (ПК). Утром в институте мы работали с перфокартами, зелеными терминалами
и допотопным языком программирования ПЛ/1. Вечером в моем распоряжении был Эппл Макинтош, машина будущего.
Я работал с искусственным интеллектом, лазерным принтером и цветной графикой. Превосходство технологий капитализма
никогда не было столь очевидным. На занятия в институт я ходил как в музей науки и техники.
Наш кооператив создавал компьютерные программы на основе теории решения изобретательских задач. ТРИЗ анализировала
мировой патентный фонд и выявляла закономерности в развитии техники. Были также разработаны принципы сильного
мышления и логические и психологические алгоритмы для изобретателя. Самые интересные инструменты ТРИЗ описаны в
первой главе.
|